ЦАРЬ КОРНЕЙ сказка Не в тридевятом царстве И не в тридесятом государстве. Не на земле прусской, А на земле исконно Русской, Издревле исправно правил ей Славный царь Корней. В молодости сладко ел и пил, Только к старости загрустил. Царская печаль была в том: Некому оставить трон. Третья жена чужеземкой была, Но и та наследника не родила. Не раз заморских лекарей сзывал, Пред образами колени преклонял. Нищих одаривал, отменил тягло, Делал всё - ничего не помогло. Тогда приказал ворожей созвать И лучшего колдуна призвать. За дочь обещал Озолотить, - За сына - часть царства подарить! Три дня знахарки ворожили И три ночи снадобье варили. На сутолоку царь долго глядел, Но полезного ничего не узрел. От усталости присел на трон И тут же в думку погрузился он, Пытая, что делать, как быть, Чтобы державу не осрамить? А из-за спины ветхая старушка Шептала Царю в правое ушко: «Маги пришли не род продлить, А мошны свои златом набить. Не слушай их посулы, всё обман, Тебя опоят - дадут дурман. Не пей их зелье, берегись, Лучше в дорогу соберись. За пущим яром, в густом бору Без всякого племени и роду Девица на выданье живёт, Красавца, милого ждёт. Не взирай, что простолюдина, Она кровей сильна дивчина. Враз двух богатырей, сынков Аккурат родит тебе в Покров, Затем подряд двух дочек - Сама бела, нежна, как ангелочек. Родит тебе и пятого ребенка, Храброго, боевого мальчонка. С малых лет начнёт докучать, Со всеми драться и воевать. Войнами, прославит страну, Вот ему оставишь трон, казну. С Отрадой долго проживёшь, Райского счастья пожнёшь. Она стройна, красива, величава, А ходит походкой - словно пава. Леший украл, привёз во дворец, Зовёт пойти с ним под венец. -Вотчину Лешего охраняют черти, Береги себя государь от смерти. Этот душегуб, обросший мхом, С Мамаем завёл дружбу тайком. Дары дарит, мясом снабжает И всякий раз в гости приглашает. Думай, Царь, какую брать рать, Чтоб Лешему и банде зад надрать, А то твари грабят святую Русь. Вещаю: побьёшь банду, не трусь!» Увидев палача, сказала: «Идти, Мне пора, встретимся в пути». «Как ты смеешь мне, Корнею, Нести такую ахинею! - Краснел и кричал от злости, Топал ногами, пугались гости. Покрутив головой, он застыл - Нет старухи, след простыл. Вскричал царь: «Старуху поймать, Злато отобрать и наказать!» «Злата–серебра старуха не взяла, С пустым узелком и клюкой ушла - Боясь гнева»,- сказал слуга, Тупо взирая в царские глаза. «Всё одно, сюда её вернуть И как следует старую вздуть! Ступай с глаз, жалкий холоп, Не то в раз получишь в лоб! А по-другому - тебе конец». Затем успокоившись наконец, Встал, подумал, почесал в ухе: «Может поверить сей старухе?» Как вдруг услышал голос свыше: «Прислушайся к фее - Марфуше! Поторопись, иначе её проспишь, Посчитай года и увидишь кукиш. Засим не до потомков будет тебе. Спеши, любовь сама зовёт к себе». «Мне советы ни к чему - сам умён. Я подумаю - и решу перед сном». «Так и быть! Судьбе наперекор Отправлюсь в сосновый бор. Пошлю, пусть узнают дорогу, И поеду, привезу недотрогу. Велю воеводе готовить рать Молодых недюжинных ребят. Примерно через десяток дней, С дружиной поскачу за ней!» Давая задание придворным, Ходил с видом довольным. И позабыв старуху с клюкой, В спальню удалился на покой. В десятый день рано проснулся В зеркало сам себе улыбнулся. Наскоро поел, Богу помолился. Царь в путь дорогу снарядился, Прихорошился, словно на парад, Праздничный надел наряд. Патриарх наскоро благословил, Молясь, в дорогу проводил. Царь рано по граду проезжал, Щедро деньгу в толпу бросал. Горожане подступали близко, Сняв шапки, кланялись низко. Любил царя-батюшку народ, Крестясь, проводили до ворот. Народ и купцы недоумевали, Вопрошающе затылки чесали: «Куда поехал, что замышлял?» Токмо тайну он не разглашал. «Ваше величество, едете куда?» Всем, улыбаясь, отвечал: «Туда». Пока народ думал и гадал, Царь за вратами путь выбирал. Осмотрясь за стольным градом, Последовал за авангардом. Под государем конь хрипел, Под копытами снег хрустел. Глянув в небесную пустоту, Он оценил земную красоту. А свежий воздух и мороз Чуть не довели его до слёз. Монотонно качаясь в седле, Царь думал о родной земле. Виднелись справа, слева горы, Всюду снежные просторы. Уж позабыли багряную зарю, Вдруг мысль пришла царю: «Надобно бы устроить бивак, Накормить рать, лошадей, собак». Кряхтя, с седла в карету пересел, Враз индюшку жареную съел. Недопив крепкого вина бокал, Он в каретную дверь вскричал: «Воеводу немедля отыскать, И тут же сюда, ко мне послать». Прибежал воевода, жуя сало, Слушая царя, подняв забрало. «Пошли прыткого и зоркого гонца До опалённого, малого деревца, По праву руку узрит деревушку, Там отыщет ветхую старушку. Чтобы старуха избу прибрала, Да в гости царя-батюшку ждала». Воевода не думал, а точно знал, Потому на Ивана перстом, указал, Так как в рати не было шустрей: Из-под земли достанет чертей! Царь только-только задремал, Как Иван с докладом прискакал И начал: «Отсюда в двух верстах У дороги вящий погост в крестах, А за ним, в тех же двух верстах, В больших обгоревших кустах Стоит низкая и ветхая избушка. В той избушке живёт старушка. Увидев меня, стучала клюкой: “Откуда взялся, кто такой?” “Шустрей бабка тряси кости, Царя-батюшку жди в гости. За правильный адресный сказ В дворянку превратит тебя в раз! От новости радости не увидал, К вам торопясь назад поскакал”. «А рать мою есть где расселить,- Спросил царь,- и чем кормить?» «Позвольте,- воевода сказал,- рать, Мыслю по избам расквартировать». Корней в думке слегка потер чело И приказал: «Держать путь на село!» Дружина пошла, невзирая на мороз, За ними Царь, затем большой обоз. Уж на закате подъехали к избушке, Слез Царь и пошел к старушке. Услышав топот и ржание коней, Старушка мухой вылетела с сеней. Увидев Царя, в горле застрял ком, Склонив голову, пригласила в дом. Войдя в избенку, осеняя крестом, Царь блеснул золотым перстнем. - Ты уж извини старуху, государь, Вот так живу, мне очень жаль - Не могу ничем тебя угостить, Указать путь, а Бог – благословить». «Скажи Иван слугам, пусть несут Яства и подарки да в угол кладут,- Затем сел за стол, глянул в окно.- Мне от тебя нужно лишь одно: Расскажи мне тайну бора и суть, Как проехать и далёк ли путь? Скажи, ждут ли меня, преграды, Не отдаст ли деву за награды?» «Дорогу туда не сложно найти, Ежели от меня на закат идти. Коль рано с войском пойдёшь, В обед к лихому лесу дойдёшь. Этот лес густой и обманный, Там всё гибнет, он коварный. К нему ты вплотную подойди, Чрез лес не иди, справа обойди. За лесом течёт бурная река, Губят всех обвальные берега. По течению пройдёшь вниз, Там узришь скалистый карниз. Свойство сходиться имеет карниз, Только в прыжке не глядеть вниз. Всякий всадник, делая прыжок, И приземлится на тот бережок. Только возьми в умную башку, На взлёте коня, хлопни в ладошку. У второй – берега льдом покрыты, Не пройти ни дружины, ни свиты. Переход через неё очень прост, Внимай совет - и возведёшь мост. Возьми и воткни сей пруток В свой правый реки бережок И вели: - “Милый мой пруток Возведи на тот берег мосток”. Третья ж, река - огнём пылает, Жаром зверей и людей пугает. Каменный мост всех привлекает. Днём на нём солнце всё испепеляет, Ночью огненный шар по нему гуляет, Всё живое и не живое сжигает. Платан стоит там неподалеку, Голодный орел сидит на суку, Насыть мясом, сдружись с орлом, Он за это отплатит тебе добром: Взлетит ввысь и затмит крылом От солнца мост и всё кругом. Спокойно рать с тобой пройдёт, Боле не посылай никого вперёд. Пройдёшь три ночи и три дня, Разбей бивак у чёрного камня. Рядом роща окружена болотом, Не пройдёшь ни зимой, ни летом. Лешему в небе сокол служит – Леший ночью с кикиморой дружит. Ты царь-батюшка, будь мудрее, У бора местность изучи шустрее. Не вздумай штурмом брать бор, Леший достойный даст отпор. И не строй на том болоте гать, Иначе потопит всю твою рать. Ловчего заставь зайца приберечь, Он поможет сокола отвлечь. На заре голодный сокол взлетит, Тут ловчий должен зайца выпустить. Сокол, как воззрит заячий хвост, Устремится вниз, забудет про пост. Пока сокол будет зайца уплетать Ты Иван сим мотком построй гать. Вот возьми, бросишь ленты моток, Скажешь: “Протори гать в лесок”. Тогда бегом с ратью в рощу беги, Да смотри, Лешему сон сбереги. Он чутко спит на гнилом пне, Дрыгаясь, колобродит во сне. Рядом клюка в тину воткнута, Проклятая - трижды изогнута. Той клюкой творит он беды, Забери, иначе не видеть победы. Клюку обернуть и с собой носить, Иначе она может бед натворить. Трижды клюка тебе поможет: Плиту сдвинет, в копи всё укажет, Суженную от мрамора освободит, Затем синим пламенем сгорит. Пока ты, Царь дружину снаряжал Да обоз c провиантом нагружал. Леший Отраду силой в жены, звал, Свою руку и сердце предлагал. Когда от ворот-поворот получил, Тогда-то в мрамор её заточил. Сонного Лешего, в кандалы закуй, А уж потом буди и толкуй. Щитом заткни логово чертей, Дабы они не натравили зверей, А чтобы бор не стал шуметь, Надо Лешему рот запереть. Ответ держать пред тобой, При согласии - кивнёт башкой. А коль готов отдать девицу Тебе - твою будущую царицу, Пусть ниц на землю падёт, И как зверь трижды проорёт. И пущай укажет то место, Где заточена твоя невеста. Тут быстро под руки хватай Да булавой чаще подгоняй. Долго не будет по лесу кружить, Ему страсть как хочется жить. В раз к тем хоромам приведёт, Здесь - речь о пощаде поведёт. Не разжалобись на его вздохи, Хитёр Леший на всякие подвохи. Осторожно во врата входи, Гляди в скрытую яму не угоди. У чулана кандалы не снимай, В проем втолкни, а сам ожидай, Услышишь - на землю глухо пал, Значит, вторую ногу сломал. Уж потом возвращайся во двор, Вели раздолбить ледяной бугор. Укрыта под толщей льда, Огромная гранитная плита. Плита жерло шахты закрывает, В подземелье узников скрывает. Как очистят ото льда, плиту-гранит, Ткни клюкой, под ней лед закипит. А ты скажи: “Чертова глыба сгинь, Пусти в шахту небесную синь. Мне из янтарного замка забрать Невесту - и боле век тебя не видать”. Вздыбится плита на грань малую, Кусками падёт в воду талую. Ступенями сойди в копь старую, Сразу поверни в сторону правую. В глубокой нише дверка малая, За ней чахнет ведунья пожилая. Дверь в конуру открыть поторопи, Вот вода живая, трижды окропи. Чем помочь вопрошать не станет, Лишь взором за собой поманит. Подведёт тебя к стене глухой - Дважды ткни проклятой клюкой. Сдвинется стена неведомо куда, И узришь янтарный замок у пруда. Отправляйся к тому замку смелей, Входи смело, там нет живых людей. Тот замок – твоего, будет богаче, Там искусники работали не иначе. Стены меж чучел золотом блестят, А девичьи статуи, тайну хранят. Их двенадцать в мраморе стоять, Все отказались женою его стать. Одна твоя в горестной позе стоит, С виду сильно о любимом грустит. Божья тварь на стенах и полу сидят, В камне смиренно тайну мук хранят». «Я же видом не видал, как угадаю, Да ещё малость глазами страдаю?»- С грустью молвил Царь Корней, Платком, вытирая мокроту очей. «Слушай сердце и будет награда - Стройна и красива твоя Отрада. К каждой статуе приблизь чело, От Отрады в раз повеет тепло. Ты батюшка её сразу узнаешь, От тепла сердцем воспылаешь. Клюкой стукни в ноги и по рукам, Затем поцелуй и прижмись сам. После сего она начнёт оживать, А ты её продолжай нежно ласкать. Мрамор осыплется словно песок, И она предстанет, словно цветок, Живая дева величава и красива, С золотой косой, миру на диво. Шею обовьёт лебяжьими руками И прижмётся девичьими устами. И ланиты ваши, огнём загорят, А сердца о любви заговорят. Тут бери на руки свою невесту И вези в царство к своему месту, Потому как, свободен путь твой, И ты молодой и красивый герой - Везёшь красавицу царицу домой И в скорости устроишь пир горой. Не забудь за мной карету послать, Желаю на свадьбе твоей погулять». «Ты, Марфа, наговорила кучу слов, Всё запомнить - надо пять голов. Одна голова на плечах у царя, И забивать её нельзя, чем зря. Я к таким походам не привык, На пути уж больно много закавык. Сказала бы, что много запоминать, Я бы велел министра позвать. Нечего делать так тому и быть, - Тебе надо всё министру повторить». «Государь, позволь слово сказать,- Возник Иван,- не надо никого звать. Могу всё слово в слово повторить, Дозвольте, мне Лешего пленить». «Ежели всё выполнишь точь-в-точь, Сосватаю тебе княжескую дочь. По службе быстро в рост пойдешь, Князем назову, богато заживешь». «Государь, дозволь у бабы спросить, Клюка огневая, как с нею быть?» «Ты правильно заметил, пострел!» Услышав ответ, государь вскипел. «Что, старуха, меня решила извести?» «Не так понял, Государь, прости. Обряд заклятия делается на послед, Чтобы шло впереди, а не вослед. Прошу встать средь избы в кольцо, Заклятие скажу обоим сразу в лицо. Руки друг другу крепче сожмите, Чтоб не излагала, слушая, молчите: «Лешего бить идут за подлое дело, Уж больно мудрён мучитель зело. Заклятия свои даю вам и мочь, Дабы чары Лешего отлетали прочь, Чтоб хворь и заговоры обходили вас, И Господь не сводил с вас своих глаз. А в расставленные ловушки и сети, Ловились злые духи, как малые дети. Услышьте, седые горные вершины, Необъятные укрытые снегом долины, Без устали ласково поющие ветра, Реки синие и седые задумчивые леса. Облака молочные, тучи порочные, Дожди сильные, снега обильные, Мать земля и ярило - золотое, Горбатый месяц и небо голубое. Их жизни и судьбы вам вверяю, Сохраните, не прошу, а заклинаю. Теперь каждый, оденьте амулет, Живите счастливо, боле ста лет. Помни, батюшка и блюди наказ, Невесту, обнимая, не своди глаз. Теперь всё, отправляйтесь в путь, Что делать и как быть, знаете суть. Уж не обессудьте коли, что не так, Что удумал пока вы в пути, - варнак. Успех сопутствует вам, предвещаю, На свадьбе, вина попью, желаю!» Сказав оное, исчезла старушка, А вместе с ней и ветхая избушка. *** И под ногами задвигалась твердь, Царь зашатался словно жердь, То Крот – иуда старушку предавал, Внявшую речь Лешему передавал. Сам, слепец, не видя божий свет, Того не зная, сколь натворит бед. Из долетевшего по земле слуха, Уловившее волосатое Лешье ухо, Он понял: «Грозит большая беда - Русский Царь войско ведёт сюда. Желает из полона девок вызволить, Мзду собрать, династию продлить, Это значит, земли и Отраду забрать, Меня же в сухую землю закопать». Тогда Леший решил усилить заслон, Пред реками ещё поставить кордон. Нельзя Русскому Царю всё отдать. Долго чесал плешь, кого же позвать. И вдруг Лешему озарение пришло - Умишко, друга по подлости нашло. Надо дикую банду в помощь позвать. Немедля депешу с вороном послать. И как велась подлость в Лешем роду, Послал ворона, не взирая, на погоду». Шейдак, получив весть, созвал сход, И решил срочно идти на Русь в поход, Внезапно у реки напасть на Корнея, Разбить непокорного Царя-злодея. После боя оружие и коней забрать, Поглумиться и место Царю указать. О мире Лешего и Шейдака не полагал. О доносе Крота Корней вовсе не знал. *** Царь стоял на месте бывшей избушки Возмущаясь, говорил: «Что за игрушки? Избушки уж нет давным-давно, А ты, болван стоишь будто бревно. Гля, остались в поле я да ты, Иван, Куча подарков да какой-то жбан». Царь кричал, топал, бесновался От того, что не почитаем, остался. «Как это, меня – царя – не спросясь, Будто к чертям, торопясь унеслась». Кружась, Корней, будто что-то искал: «Поехали, пора!- Царь зло вскричал,- Нам рать питать и расквартировать Да завтра ни свет, ни заря вставать. О незнакомом пути легко говорить, А как это на самом деле пережить?» «Святейшество, прошу: успокойтесь.- Сказал Иван,- а я вовсе не злоблюсь, Ей скажу спасибо и ниц поклонюсь». И не задумываясь, низкие поклоны Иван отвесил на все четыре стороны. Затем поднял дары, жбан с водой, На коем – сидел светлячок седой. Тут Иван спросил: «Ты, чей такой? Откуда, кто такой?» - «Возьми с собой. Я многое могу, а пока согрей меня, Вези, я не перегружу твоего коня». «Однако интересный ты дружок, Будь мне братом, я тоже одинок! «В долгом пути и муравей опора. Я мал, в этом нет никакого спора. Моя помощь будет очень велика, Я своим лучом могу убить быка, Растопить горы хрустального льда, Лучом своим могу ослепить врага И расплавить всё оружие и латы, А без оружия не воюют солдаты!» «Ну, ты и хвастунишка, светлячок, Будя байки травить, я не дурачок. Скажи, где нашей речи обучился, Как из тепла, на морозе очутился?» «Я - маг, юнцом влюбился в деву, Словно праотец в праматерь Еву! Колдунья, узнав о любви к дочке, Чуть не порубила меня на кусочки. Смирив гнев, обратила светлячком, Затем забросила сюда – молчком. Грелся, пока была избушка и фея»,- Сказал светлячок, немого робея. «Не досуг - лезь греться под шлем. Государь, прикажете заняться чем?»- Обращаясь к Царю, спросил Иван, Вытянулся в струнку, как истукан. «Иван помни и вторь феи слова, Не моги ошибиться - слетит голова, Потому как мы едем за царицей, Сердцу моему милой голубицей. Теперь же зови сюда воеводу, Ехать надо, всё грузи на подводу». Прибежавший воевода сказал: «Рать по домам расквартировал. А вас, Величество, староста молил, Чтобы к нему в дом препроводил. Дабы с пути хлеба-соли откушали, И горе - беды народа послушали. О яствах сама хозяйка хлопочет, А дочь хлопает в ладоши и хохочет. Хозяин в опочивальню перины снёс, Чтобы величеству мягче спалось». Мигом доскакали до дома старосты, У врат Царь услышал гомон радости. Выйдя из кареты – сказал Воеводе: «Неси в дом подарки, что на подводе. Чаще проверяй караульных на посту И всех проезжих проверяй на мосту». Царя хозяин в склон у врат встречал, За столом величество речь держал. После трапезы сытной подался спать, Потому, как сказано: рано вставать, Поутру, Иерей рать крестом осенил И с богом в ратный путь препроводил. В морозном тумане рать шла споро, До указанного леса дошли скоро. Дремучий - стали правее обходить, Дабы вниз по течению реки идтить. Вдруг дозор к Воеводе подскочил И тотчас о дикой банде доложил. Воевода, подняв руку, осадил рать, Затем поскакал Царю рапортовать. Государь растеряно водил глазами Потом спросил: «А справимся сами?» «Ваше величество будем воевать, Негоже на родной земле отступать. Государь, надо здесь бивак разбить, С рассветом, в бою их в реке утопить». «Добро! Ты в ночь лазутчиков зашли, Чтобы всё узнали и до зари пришли, Изложили, сколько их, как подойти. Со слов план составь, чтоб им не уйти. Внял?- спросил Царь,- Можешь идти. «Друзья,- обратился Воевода к рати,- Указ - нынче ночью, костры не жечь, Чтобы внимание врагов не привлечь. Иван, Агап, Нил, вам в разведку идти, Разведать - и хорошо б языка привести». За заботами в эту ночь Вожак не спал. Защитить Царя и Родину его час настал. С зарёй Воевода Царю план изложил, Царь одобрил, Иерей рать благословил. И рать пошла шагом до выхода из леса. Выскочив лавиной, влетели в стан беса. Подмяв первый заслон не спящих врагов, Рвались вперёд, не щадя своих животов. Воспрянув ото сна, враги не испугались, Нагие, но, схватив оружие, яро дрались. Вождь с кучи, Царь из леса озирали бой. Иван и адъютант стояли у Царя за спиной. Потрясение прошло, уже банда теснила, Вовремя успела из леса резервная сила, Вмиг уровнялись силы, буйно шла сечь, Ухо ловило уханье бубна, гвалт, а не речь, Ржание и храп коней, стон и крик людей, Глухие удары щитов, лязг сабель и мечей. В землю алая кровь, наша и дикая, стекала От гор трупов. История такой битвы не знала. Головы воинов, словно кочаны валялись, Кони, вздыбившись, копытами дрались. За полдень перевалило ярило золотое, «Да, баталию выиграть - дело не простое».- Вожак думал, и сердце его колотилось. Теперь уж светило к горизонту катилось, Как вдруг орда крепко справа надавила, Рать, под натиском немного отступила. «Это никуда негоже - надо скакать туда, Иначе случиться непоправимая беда. За мной!»- соскочив с кучи, крикнул Вождь. А с затянувшего небо - туч полил дождь. Узрев, что Вождь влетел в первые ряды, Рать, сжав ряды, вперёд повела отряды, Царь узрев, как неистово воины бьются: «В бой за мной, там наши братья дерутся!»- Крикнул Царь и повёл, охрану за собой. И сразу вступил с бандой в кровавый бой. Рать, увидев воюющего Царя, и ринулась С удвоенной силой - банда содрогнулась. Вот тогда их ряды и рубежи стали отступать, Тем самым, задние ряды в реку сталкивать. Падая в реку, крича, прощались с пророком, Вода кипела от людей-коней, унося потоком. Потерявшие воинов, кони на берегу метались. «Ура, Русь!»- кричали, друг с другом обнимались. Трижды перекрестились, покончив с ордой. Раненых, собрали, павших покрыли землёй, Иерей общую панихиду отслужил за упокой. Дальше пошли за девой - со скорбью и тоской. Этак молва пращуров и седая брада, гласит: «Всяк, посягнув на пядь Руси, будет разбит». Наутро пошли по течению клокочущей реки, Наконец, увидели высокий карниз в сумерки. Встав, стали думать, не далёк ли тот карниз, Как бы в прыжке с конём не улететь вниз. Корней с Иваном долго думали, гадали, Затем гонца за грозным Воеводой послали. Представ пред Корнеем, Воевода сказал: «Я бы, Ваше Величество, рисковать не стал. Уж больно друг от друга берега далеки. Как бы наши ратники не пали в бездну реки». «Не забывай, Воевода, что в прыжке сходятся Берега, а после прыжка вновь расходятся». Когда Царь это сказал, кто-то «ура» вскричал. «Тебе Воевода почёт,- улыбаясь, Царь сказал.- Я решил тебе первому прыгнуть поручить, Дабы остаток дружины и коней сохранить. Хорошо разгонись - и перепрыгнешь сходу!» «Не смогу! - орал. Не перескачу, упаду в воду!» «Не трусь, ты должен рать вперёд вести»,- Воеводе говорил Царь,- а не ахинею нести. Не станешь прыгать, тогда палачу не велю - Сам не покорную голову от тулово отделю!» «Я тебе верю, Воевода, сиганёшь, аки лань,- Изрёк Иван,- бояться и дрожать перестань». Тогда Вождь решил: «Не дам голову отсечь,- Лучше героем в реке, чем позорно полечь». В ярости вскочил на коня - отваги полон, Быстро Царь всех усмирил, и рати гомон. От ударов нагайки конь Вождя – захрапел, У карниза от хлопка в ладоши конь взлетел Стали ноги-крыла, они над рекой парили А Царь, Иван и дружина этакое чудо, зрили. Одолев реку, Спрыгнув с Орла на бреге том, Счастливый Воевода осенил себя крестом. «Ура» кричали все на берегу, а Царь всерьёз, Сказал Ивану: «Как только перескачет обоз, Затем я перескочу, за мною рать, авангард, Таким образом, Иван, станешь в арьергард». И довольный чёткой командой, Корней, В сторонке стал дожидаться очереди своей. Едва Царь спрыгнул с коня на том берегу, Громко сказал: «Стратегию обсудим на бегу». Одолев речное препятствие без потерь, Царь вдруг подумал: «Где же Фея теперь?» Нежданно думу Царя прервал, речью, Иван: «Государь вырвусь вперёд, обозначу стан. Прикину, погляжу внимательно на бережок, Где лучше построить через реку наш мосток. *** К полудню у ледяной реки Иван стоял И наблюдал, как на его глазах вырастал Ледяной торос в высоту до ста аршин, Как не смотрел - вовсе не видал вершин. Лицеприятно смотрел на такую красоту, «Только, как коню одолеть оную высоту?» Где б мост построить, зоркий взор искал, Как к брегу подходил, в раз торос вставал. Долго Иван вверх и низ скакал, метался, Куда бы он, не шел – торос, расширялся. «Как же мне мост построить, вот вопрос, Да и перекинется ли через такой торос?» Выбрал место, где лучше разбить бивак, А вот преодолеть ледяные глыбы – как? Не выходила мысль из головы Ивана. Подъехал Царь, Иван указал место стана. И тут он вспомнил про бахвала-червячка, Достав, из-под шлема братца-светлячка И произнёс Иван: «Ну-ка братец южный, Помоги растопить в реке лёд не нужный». «Тогда вложи меня в ладоши и ими води, Растапливая лед, ты вдоль берега ходи».- Изрёк светлячок. Иван не мешкая, взялся За дело. Торосы таяли, а Иван - смеялся. Сплавив лед, Иван сказал: «Теперь браток, Пойдем, у нас работы ещё полный возок». Затем вонзив пруток в брег,- вновь изрёк: «Шесток, прокинь мосток на тот бережок». Рать ждала чуда, а Царь,- спокойно зрил,- Как горбатый мостик два брега соединил. А под ним ожившая река, пенясь, бурлила, Бирюзовые воды в далёкий океан уносила. Царь, любуясь мостом, Воеводе говорил: «Надо, чтобы на мосту каждый шаг сбил. Далее, рать предупредить назад ни шагу, И двигаться спокойно, как подыму шпагу.- Выстроив дружину, ждали сигнал. «Марш!» зычно Воевода вскричал. Царь втиснулся рати в середину, Ехал, глядя на узкую стремнину. С моста дружина маршем пошла, К полуночи – до огненной дошла. Мощно ввысь и ширь река пылала, Испепеляющим огнём всех пугала. «Здесь заночуем», - Царь приказал И волевым перстом место указал. С рассветом Иван ловчего пытал: «Где зайцы, которых ты поймал. Ужо… давно пора орла покормить, Он крылом - мост от солнца затмить, Чрез который нам предстоит идти, Так как другого пути нам не найти». Через мгновенье под сухой платан, Бросил двух зайцев ратник Иван. Сказав: «Прими мой скромный дар, Подкрепись и затми моста пожар, Дабы Царь-батюшка и рать прошли, От Лешего спасать, невест пришли. Ты орёл гордый, мудрый и седой, А просит тебя ратник, мужик простой. «Иван – вижу ты добрый и не гордец, Спасибо за зайчатину, ты молодец. Мне бы ещё три капли воды живой, Тогда бы стал, на крыло, как молодой. - О чем речь, будет тебе живая вода, Эка диво – ерунда, это вовсе не беда. Тебе сейчас налить?»- спросил Иван И вынул из ранца упакованный жбан. Налив в ладонь к клюву орла поднёс, Орёл, трижды воды глотнув, произнёс: «Остатки брызни мне на левое крыло, Чтобы солнце мне перья не обожгло. Как только хорошо подкреплюсь, Разомну крылья, ввысь вознесусь, К обеду чтобы стояли и ждали, Завидев тень, дабы рысью скакали». Вернувшись в стан, Иван доложил, Царь - Воеводе порядок изложил. Мудрый орёл, как к обеду обещал. Воспарив, начисто пол, неба застлал. Проскочив огненную реку по мосту, Иван долго махал орлу за доброту. Царь, не дал вовсе рати отдохнуть, Продолжил намеченный им путь. Маршем шли в мороз и гололёд, Царь до крайности изнурил народ. И маршем на исходе третьего дня, Остановилась рать у чёрного камня. Тут в ста саженях болото пролегало, За серой тучей скудно солнце сияло. А за болотом дремучий лес стоял, Всех чертей и зверей в себя обаял. «Налагаю запрет, к лесу не ходить, Повелеваю у пня бивак разбить. Кашеварам сыто рать накормить, Интендант, коням овса наделить. Кому не на вахте служить - спать, Ко мне в шатёр - скалозуба позвать! Так Царь правил, Ивана ожидая, О дне будущем думать продолжая. «Тобою я доволен, - молвил Корней Ивану,- но у нас впереди враг хитрей. На заре надо в небе сокола отыскать, Да зайца ему на завтрак подать. Да к лесу клубок быстро прокатить, И рать через болото в лес пустить». «Ваше Величие сокол парит высоко, Простым глазом его увидеть нелегко». «Дам свою трубу, как сокола узришь, Так в чисто поле зайца и выпустишь. На том государь с Иваном и решили, Утрясли проблему, спать поспешили. Утром едва Иван, проснувшись, встал, Как тут же ловчий с зайцем прибежал. Долго Иван-скалозуб небо обозревал, «Пускай косого», - он ловчему приказал. Сокол, увидев бегущего в поле беляка, Словно камень вниз падал свысока. Тогда Иван сильно катнул клуб, сказав: «Клубок-голубок проложи гать в лесок». И глазом не моргнул, как пролегла гать, А Иван с отрядом побёг лешего брать. За ним Царь-батюшка махнул рукой, Отряд дружины в лес подался чередой. Щитом у пня заткнув логово чертей, Тут же клюку плащом обвил поскорей. Позвал из рати дюжину ребят, молвив: «Суньте кляп в рот, руки в цепь заковать». Тем временем Царь с ратью подоспел, На злодея из болота свысока глядел. Услышал четкий Ивана последний указ. Подойдя к Лешему, глядя в глаза спросил: «Говори куда девал красавицу-девицу, Нареченную и будущую мою царицу. Говори, зелень гнилая, не зли Царя, Теперь я не отпущу тебя, нипочём зря. Милосердия не жди, кину на эту гать, Прикажу конями в лепёшку растоптать». Испугался Леший и головой закивал, Вправо-влево голову вертел и мычал. «Ваше Величество, он указать согласен, Его волочь или вести - он же не опасен». «Вести на цепи и никак не послаблять, А то ведь он, шельмец, может и удрать». От испугу Леший вовсе в лесу не кружил, У высокого, забора с халупой остановил. Головой показал на ледяной бугорок Весьма схожий, на купол либо куполок. Тут Государь-батюшка приказал: «Иван Отведи его во двор и толкни в чулан». А рати, указывая перстом, дал понять, Надо ледяную гору с землёй сравнять. «Как вернёшься, бери клюку и жди, Да смотри момент не упусти, бди». Ожидать Ивану долго не пришлось, Всё сказанное феей до того - сбылось. Скалозуб тут же к плите поспешил, Ткнул клюкой, под ней лед растопил. Затем, сказал: «Чертова глыба сгинь, Пусти в копи солнце и небесную синь! Нам из замка Лешего - невест забрать, И больше весь век тебя не видать». Плита как по команде вздыбилась И на сто мелких кусков развалилась. Ступеньками сошли в копь корявую, И сразу свернули в сторону правую. В глубине сырой ниши зияла дверь, А за ней сидела пифия, словно зверь. Трижды её живой водой окропил: «Смогу ли чем помочь?»- Иван спросил. Зачем к ней пришел, она не спросила, А усталым взором за собой поманила. Недолго шли к стене гладкой и глухой, Иван трижды ткнул в стену клюкой. Стена в доли секунды отодвинулась, Взору рати панорама замка открылась. Вдали бирюзовое озеро яро сверкало, И над янтарным замком солнце сияло. Крутой спуск к янтарному замку вёл, А вокруг замка фруктовый сад цвёл. Стремглав дружина вниз устремилась, И в мгновении ока у замка очутилась. В замок Царь и рать не могли попасть - Врата преграждала большая пропасть. Откидной мост жерло врат прикрывал. На зов рати из замка никто не отвечал. Воевода, взирая на замок, ухо чесал, А как в замок попасть, никто не знал. Иван долго за флюгером наблюдал, Как открыть ворота разгадку искал. Ветер свистел и направления менял, А флюгер в форме петуха так и стоял. Натянув тетиву – стрелу пустил и враз Угодил петуху сразу в хвост, а не в глаз. Петух долго - долго, крыльями махал, Трижды, в обе стороны прокукарекал, Затем низко-низко к вратам склонился, И десятисаженный мост вмиг опустился. Раскрылись замкнутые дубовые ворота, И вошла в ограду дружная первая рота. Свой арьергард, Царь оставил у ворот И во главе кучки рати двинулся вперёд. Сквозь толщу туч проникали лучи солнца, В ограде чертог стоял без единого оконца. Янтарный замок сверкал в ярких красках, Иван стоял, взирал на башню в догадках, Терялся, почему та фея не сказала ему, Что замок-крепость не преступен никому? А про себя подумал Иван, стены озирая, Ещё раз, наказы старухи в уме перебирая: «Теперь надо хорошенько, покумекать, Чтобы перед государем не кукарекать». Как вдруг луч солнца из-за туч осветил И в нише стены чётко, абрис врат озарил. Стремглав Иван пред абрисом предстал, Ткнул клюкой, в брусок - он засверкал, Нажав - ниша вздрогнула, зашаталась, И дверь в заветный зал отворилась. Царь приказал,- рать в зал не пускать. «Мы с Иваном идем - Отраду освобождать!» Невидимая рука начала люстры зажигать, Гробо-подобный зал стал тот час оживать, Янтарём, златом и серебром засверкал. Узрев зала красоту, Царь истуканом стал. По кругу от потолка до середины стены, Висели птицы разной красы и величины. Все пернатые в изначальной красе сияли, На полу, будто живые разные звери стояли: У левой стены расположились грызуны, Ниже земноводные прыгуны и ползуны. У третьей двенадцать дев в камне стояли, Понурив головы, будто что-то внимали. Иван, увидев в камне девчат и зверей, В таком объёме, подумал: «Надо скорей Выручать», - тут же вспомнил сон ночной, Где фея ему подсказала выход простой. « Чтобы всех окаменевших, освободить, Необходимо клюку пополам переломить. Один конец в пол другой к стене прижать, Вот тогда и начнёт божья тварь оживать. Только проделать это будет очень опасно, Спасая других, сам погибнешь напрасно». «Спасать буду не только Отраду для Царя, Жертва во благо людей и фауны это не зря. «Отговаривать тебя не стану – видит Бог . Помочь заколдованным в зале ты бы смог»,- Тихо казала фея и исчезая в ночную сень. «Спешить мне надо, а то кончается день»,- Подумал Скалозуб, направляясь к Царю, Ломая клюку и оглядывая птичью стаю. Очарование Царя-Корнея стало проходить, От красоты и блеска стали глаза слезить. «Зачем Лешему - это подземное царство, Каменных статуй людей, зверей братство? Пошли, искать вон туда,- показал Корней,- Выручать наречённую, Отраду поскорей. Смерть, проклятье в этом светлом гробу, За минуту здесь хочется трубить в трубу». «Должен немного огорчить, батюшка-Царь, Хочу освободить до одного, людей и тварь»,- Глядя Царю-батюшке в глаза, Иван сказал. А Царь не понял и к статуям тихо пошагал. К каждому изваянию прижимался челом, Слушал биение и теплоту в сердце своём. И вдруг на батюшку-Царя повеяло теплом. А сердце забывшее любовь, зажгло огнём И исступлённо стучало, словно молотком. Млея от счастья, он боролся с лютым сном. Он прижался к ней и обвив шею руками. Иван увидел, Величество топает ногами. И тогда он к полу и стене, стал прижимать Половинки клюки, и тварь, начала оживать. Такой поднялся гвалт, будто их изгоняли, Птицы вылетали, звери гуртом выбегали. Лишь двенадцать в мраморе девиц и Царь, Ждали, когда зал покинет ползучая тварь. Постепенно пустел красавец саркофаг, Иван знал: есть Божий ареопаг. Иван, ожидая участи своей, мирно смотрел, В этот момент, он синим пламенем горел. Царь не понимал, что случилось с гонцом, Не позволительно из-за твари стал жрецом. Как вдруг пара лебедей крылами обвили, Подняли и вмиг пламя на Иване погасили. Только столб синего дыма вверх взлетел, А с ним пара лебедей и Иван-жрец улетел. Корней всё видал, только горевать не стал, В радости взял Отраду и домой поскакал. Домой путь-дорога короче оказалась, Карета царя с Отрадой пулей мчалась. Ивана лебеди на крыльях не домой Понесли, а к ветхой старухе на постой. Старушка окружила теплом и заботой, Лечила, кормила, не удручала работой. Он обильно и вдосталь ел, гулял и спал, Выглядывал на дорогу, Царя поджидал. На третий день увидал царский экипаж, Побежал Царя встречать верный страж. Остановился у дороги царя кавалькада, Иван подбежал к Корнею для доклада. «Как так в огне горел и живым остался? Как, и каким образом здесь, оказался?- Спросил Царь, выглядывая из кареты,- И почему нарушил той старухи заветы?» «Накануне той ночи мне приснилось фея,- Отвечал Иван, нисколько не робея,- Она спросила: “Готов не жалея живота, Оживить всю эту тварь и открыть ворота? Чтобы вся божья тварь свободно жили, Плодились, пели, птицы и в небе парили. Только после того, сам можешь, умереть, И никто не станет тебя помнить, жалеть”. - Мне стало жаль божью тварь и людей, Гордость взяла верх над робостью моей. Больше о смерти своей и думать не стал, Сломал клюку, к полу и стене прижал. Не помню, как загорелся и кто меня спас, Всё промелькнуло, как во сне, уверяю Вас. Воевода немедля Ивану, амуницию и коня, Сказал Царь,-«Скажи, пусть встречают меня, А то в дороге моя невеста сильно устала, Ужо двое суток сидя в карете не дремала. Иван бойко запрыгнул и пришпорил коня И пропал в мареве морозного зимнего дня. Иван долго ждал у цареградских врат, Старого и басистого глашатая искать. «Я славную новость привёз, - наконец Иван сказал.- Царь невесту во дворец. Везёт, немедля объяви радость миру: Высочество женится, готовьтесь к пиру. Тут весь город, словно, улей загудел, Бросив дела, люд Царя узреть захотел. Повалил толпой к выездным воротам, Крестясь и кланяясь, встречали там. Дворцовые люди, будто сума сошли, Забегали-засуетились, встречать не шли. Стали чистить жарить-парить и варить, Дабы Величество и невесту накормить. Истопник топил баню, готовил на парах, Стряпухи расставляли яства на столах. Корней с Отрадой в карете не таились, Глядя в народ бриллиантом светились. У ворот орудийный салют, прогремел, Выйдя из кареты, Царь весело глядел. Царедворцы ласково на невесту глазели. В царских палатах кенари, соловьи пели. Поутру, Корней министров к себе созвал. Свадьба скоро,- месяц на подготовку дал. Неделю гуляем свадебное торжество, А закончим аккурат в самое Рождество. Швей сюда созвать и обшить не девицу, А будущую мою тронную - Корнея - царицу. Призвать всякого рода дам и учителей Дабы научили её всем мудростям скорей, Этикету, грамоте, танцам и всем манерам, В говоре и общение к дамам и кавалерам, Умению держать себя за царским столом, А так же послом и иноземным государям. Чтобы стать и походка были как у павы, А то головы у менторов слетят в канавы. В государства соседние гонцов послать, Друзей государей на свадьбу созвать. Так царь все указания о свадьбе отдал, Ивановым обещаниям заниматься стал. Призвав Ивана, царь ласково спросил: «Я на княжне женить обещал, не забыл? Или ты имеешь на это другие взгляды, Или желаешь титул денег и награды? Коль ты не передумал, вот что скажу: Усадьбой, титулом князя тебя награжу И, как обещал, на юной княжне оженю. Ослушаешься, я тебя прочь прогоню. Если узнает, что не князь, не пойдёт, А с князем в шалаше свой рай найдёт». «Зачем женить на княжне, а государь?- Изрек Иван, моть на селянке, как встарь?» «Я Фее слово дал, и слово своё сдержу. Ослушаешься меня - за это тебя накажу». «Ладно, я согласен, Величество Ваше, Только бы княжну выбрать – покраше «Есть князь, о пяти, красавиц-дочерей, Все замуж хотят и одна другой милей». Сказал писцу: «Пиши казной наградить, Титулом князя, наделом, и объявить: Ныне Иван - второй помощник Воеводы! Везучий же ты, Скалозуб, от природы! Как познакомлю с невестой - и давай По-быстрому, свадьбу не откладывай! Готовь свадебный и военный мундир И после меня готовь свадебный пир». Царь, покончив с Ивановыми делами, Стал заниматься заморскими гостями. Время текло, Царь отслеживал приказы, Следил, выполняются ли все его указы. Съехалось их неведомо сколь - королей, Всех гостей во дворце расселил Корней, И вот наступил день славный, наконец, Царь Корней повёл Отраду под венец. Патриарх чету обвенчал и благословил, Молясь, их в мир супругами проводил. Короли на свадьбе дары преподносили, Поздравляя, за соседство благодарили. Царь и на свадьбе о старушке не забыл, Послал карету, на торжество пригласил. Устав от сутолоки государственных дел, Стал качаться, дремать и спать захотел. Узрев гостей на пиру,в сильном хмелю, Тогда повел царицу в свою опочивальню. На царской свадьбе всем миром гуляли, Лучшим пиром всех времён признали. После свадьбы тишь в стране воцарилась, Летом Отрада, устав рано спать ложилась. Царь увидел в талии Отрады округлости, Понял, что отцом станет в скорости. Она днем на фрейлин и обслугу злилась, А в постели с царём, радостью поделилась. Днями грузная, по палатам тихо бродила, Шутка ли двух детёнышей в чреве носила. Народ продолжал о свадьбе вспоминать, И двух долгожданных наследников ждать. Так вышло: в Покров, под звон колоколов Царица в долгих муках родила близнецов. Счастливый Корней теперь гоголем ходил, Царицу златом-серебром и жемчугом одарил. А на крестины вновь пир горой закатил, С иных держав послов и гостей пригласил. - Патриарх, окрестив, им молебен отслужил, Именами великими, младенцев наделил. Богуславом - первого увидевшего бел свет, Второго - Святославом родившегося во след. Нянюшки, оградили царицу от всех забот, Дворцовые завидно зрели растущий живот. Рожала царица, как и предсказывала фея, За сынами подряд, двух дочерей не робея. Патриарх, крестя, Любовью нарёк старшую, Надеждой в купели нарек дочь младшую. Спустя два года - вновь родила мальчонка, Такого шустрого ребёнка - словно чертёнка! Все капризы цесаревичей исполняли, За нерадивость гувернёров изгоняли. Заведомо детям готовили амуниции, Обучали воевать, водили на позиции. Царевен грамотам и языкам обучали, Музыке и этике, танцами развлекали. С годами старость одолевала Корнея, И всё чаще его занимала старая фея: «Как точно она нарекла жену и детей, Узнать бы от неё остаток своих дней». По стране, фею искать послал гонцов, Не один десяток добрых молодцов. Гонцы не весёлые вести приносили, Токмо добрую фею нигде не находили. На одном из последних балов Грация, Округ Царя прошла, и ушла как терция. «Молви, Царь, откуда некая дама ходила, Кто эта яркая краса,- Отрада спросила.- Она же батюшка, с тебя глаз не сводила, Вокруг тебя не один раз, юлой кружила, Ненароком не сунула записку в карман? Проверь государь свой бальный кафтан! Рас не было феи на свадьбе и сим балу, Чай, изменила лик, видать ждала похвалу». Бегом тащи сюда мой бальный кафтан, Только гляди случайно не урони, чурбан!»- Прикрикнул Государь на стоявшего слугу. Последний помчался, согнув спину в дугу. И в мгновение ока, слуга, выпрямив стан. На вытянутых руках спешно внёс кафтан. Подойдя к чете, он взор на платье опустил. Царь ласково глянул на царицу, попросил: «Жизнь моя, опусти в карман белу длань, И ежели там что есть, потрудись – достань». Вздрогнув и вскрикнув, вынула руку Отрада, Смотрела на скрутку бересты, будто на гада. «Смотри милый Государь, я угадала: Не зря она вокруг тебя круги нарезала. Видать, моё присутствие ей мешало, И она решила написать, время бежало. Ладно, теперь уже поздно выяснять, Надобно быстрее письмо прочитать! Коль не состоялся диалог – написала. Читай, батюшка»,- царица ему сказала. Развернув бересту, дрожала десница, Царь вслух читал, а внимала царица. В многословном послании фея писала: «Милостивый наш Государь, я видела, Как ты счастлив с красавицей Отрадой, Но я не об этом, - пишу тебе с досадой, Судьбину твою я впервые предсказала, Я встречу с тобой давно и долго искала. В рати твоей, завёлся подлый искариот, Врагам твоим военные тайны продаёт. Поручи Ивану поймать тварь на живца, Этого хитрого смутьяна, шпика-подлеца. Засим, Витязя Ивану нужно поручить, И его бы, маленько грамоте подучить. Тогда он военной тактике его обучит, А также другим премудростям, научит. Внучка моя – сыну твоему дала оберег, От наговоров волшбы и от прочих бед, Так как он рождён, для походов вечных. И полных битв, радостных и победных. Весть была, что у серой скалы большой И отвесной, что у синей глади морской, Встретились Витязь и Лада, полюбились, Тотчас в синем море купаясь, оженились, Тайну о браке решили от всех сохранить И до смертного часа верность хранить». “А со свадьбой надо немного подождать,- Изрек Витязь,- Надо свои земли отвоевать, Казну пополнить, занять отцов трон, Уж потом - в храм под колокольный звон!” Мой век исходит весьма скоротечно, Как и всё приходящее, вовсе не вечно. Поскрёбыш твой резво рад прославит Обогатит державу и земли прибавит. И пока он жив, державе во славе быть, Только внуки твои начнут трон делить. А близнецы - разгульные твои сыны, Отрады, - приносят хлопоты и досады. Дочерей отдашь королям иноверным, Жене останешься любимым и верным! Прощай, царь, вот - это хотела сказать, Я ухожу бренный века свой доживать». Дочитав письмо и, глядя из-под, бровей: «Так - мне нет наказа,- сказал, Корней. Затем ласково глянул на свою царицу, Придерживая локоть, шли в светлицу. На ходу сказав слуге: «Не подпирай углы, Позови-ка Витязя, нечего пялить талы!» И, тихо двигаясь по глянцевому паркету, Любезничал с царицей вточь по, этикету. Дважды ночной рогач полнел и вертался «Не будь меня, ты бы в неведении остался, О Фее живо ты забыл в заботах мирских. Фея, радея упредила, о всех делах плохих А про детей и иное точно предсказала, Так вот зачем она встречи с тобой искала. Не найдя диалога, - сменила свой облик. А я думала, откуда эта стать и краса - лик. Сколь осталось жить, люду - не пристало И мы проживём, на радость всем, немало»,- Сказав последнее царица, скосив в бок рот Повела Царя в покои от всех мирских забот. Из письма узнал сын готов занять трон Подумал: «Знать сходятся мнения сторон, А посему я стану приучать делам страны, Пущай рядит флот и рать в поход для войны». Уж в покоях Корней угомонился за державу. И уверовал: у Витязя на всё достанет нраву. «Скажи, когда мы близнецов упустили? Наукам и царским прихотям обучили, В детстве они были шаловливы, нежны, В отрочестве смирны, учтивы, прилежны. В юношестве горькую стали попивать, Возмужав - девчат в спальни таскать. Короли соседние им дочерей не отдали, Про их Вакханалию всюду знали. Лишь дочери купцов - покусились, И на пьяных цесаревичах оженились. Жаль дочерей, едва начали расцветать, Как отовсюду стали женихов засылать. А в Витязе озорства никак не угомонить, Отроком напросился корабли рубить. Юношей просил воеводу потягаться. Затем по-настоящему с ним сражаться. Мало того, опять же, ныне наш пострел Обвенчался - новый выкинул, фортель!». «Обвенчан»,- мысль висок бороздила, В нём кипела злость и ярость бурлила. «Ах – ты баловень дородный и наглец, Сейчас познаешь, каков в гневе твой отец». Чуток спустя - с докладом слуга вскричал: «Витязь на поле брани победу одержал, Воеводу с его превосходством не боялся, Окружив, загнал в реку, и тот сдался. На ристалище, гонца за ним послали, Тот час прибыть к батюшке, сказали»,- Выпалил слуга в согбенном виде. Узнав о подвиге сына, забыл об обиде. После слуг, Корней утёр влагу с глаз. Прошло немногим, больше, как час. Витязь предстал, в счастливой улыбке, В военном мундире и красной накидке. Он от счастья весь светился и пылал, Но в суровом взоре отца, гнев признал. Узнав о шаловливом подвиге сына, Царю предстала эта военная картина: «Как Воевода с отрядом к реке бежит, Глядя на цесаревича, в страхе дрожит. «Про подвиги наслышаны, но у нас горе, Молви, когда и с кем венчался в море? Почто без родительского благословенья, Венчался тайно, иль с чьего позволенья? Да ещё в море - я в него входить запретил, Как ты болел после того купания, забыл? «Отец, ничего я не забыл, то была забава, Там, в военной игре моя стояла застава. Увидев её, я о военном театре забыл И что сопернику зашел глубоко в тыл. Ты бы видел это создание природы, И не захотел бы боле никакой свободы! Она меня одним взглядом пленила, А затем колдовской любовью, опоила! Словно магнит притягивал обоих нас, Болтали много, не глядя на ярило и час. Меня признала цесаревичем не робея, Шутя, сказала: “Я ещё молодая фея”. Как - то в море оказались, стали целоваться, Шутя, сказали: “Может нам обвенчаться?” Потом изложила мои будущие планы; Про походы, казну, войны, страны. Отец, скажи, правда - готовишь мене трон, Или это её фантазия и пустой звон?» «Можешь не продолжать, далее я знаю, Что ответить? поддерживаю и одобряю. Скажи-ка, сколько провёл учебных боёв, И в скольких побил военных дураков?» «Трижды побеждал опытных капралов, Дважды Воеводу и трижды генералов. «Молодец, вижу, в баталиях ты поднаторел. И военной наукой хорошо и скоро овладел. Кто оруженосец и советник?» – «Скалозуб,- - Ответил Витязь, не разжав толстых губ. «Хвалю, умён Иван! Определи ему отыскать Искариота и военному суду предать. Горжусь, вижу: готов к делам великим, Готовь рать, весной в путь к соседям диким. На севере и юге двойную пятину соберёшь, Их рать разобьёшь и земли вернёшь. Вернувшись, невесту будешь выбирать, В Лондоне и Париже счастье своё искать! Только у нас беда в царстве - казна пуста, Не ведаю, как пополнить»,- молвили его уста. «Отец, как случилось, что казна оскудела?» «Семь лет назад - всё из-за горе-корабела, Кой парусность судна неверно рассчитал, У самого порта Нептун корабль прибрал. Там были сундуки с золотом и деньгами - Спасшиеся, говорили дрожащими устами. Это были за семь лет, контрибуция и оброк, Который северный народ не платили в срок. С тех пор государство наше пошло на спад, Завоёванные земли стали соседи отбирать. Потому на тебя, сынок, надежды возлагаю, Помощь всецело на тебя и Бога возлагаю. «Насчёт казны и семьи рано говорить,- Верно, надобно на север и юг сходить. Я, отец, мыслю, южные страны завоевать, Тогда будет отколь богатство черпать. Таким путём пополним нашу казну И заставим врагов уважать нашу страну. Искать искариота, не надо, отец, Иван сказал: в рати водится шельмец, Чинам льстит, повсюду глазами стреляет, Словно, что-то ищет, а затем исчезает». «Бегом посыльного за Иваном послать, Чтобы стал предо мной - ответ держать, А ты ступай, коль словам моим внял, И готовься, чтобы всюду врага побеждал». Едва затихли храброго строптивца шаги, Вошла Отрада и пригласила на пироги. Полдничая, жене с пафосом о сыне говорил, Как их Витязь генералов и Воеводу победил. «Теперь,- мне необходимо воеводу позвать, Потребовать отчёт и строго его наказать!» «А может, его и вовсе с должности снять, - Подумал Царь,- и на иностранца поменять?». Шагая к дружине, Витязь думал: «Как же быть, Для похода на север и юг надо казну добыть. Только одного желания мало, действие нужно. И мне решение прийти неожиданно должно. Собрать всю столичную и окружную знать, Государеву политику раскрыть, затем назвать, Сколько нужно казны на северный поход. А уж потом, назову - возврат денег через год». Наутро на верфь отправился строптивец, Полон решимости испытать кочу – “Творец”. I I I С ветрами осень тучи черные нагнала Засыпающая природа давно знала - От грозных туч, доброты не жди, Они с громом несут обильные дожди. Лишь море радовалось этому и ждало От сильной жары оно сильно исхудало. И готовилось море к приёму корабля Всё – это утро волновалось - и не зря, И пока шло освящение первой кочи Царь наблюдая, рукой протирал очи Слыша басистый голос патриарха, Дрожал от предчувствия некоего страха, А певчий хор под плеск волн подпевал: «Храни во веки веков, да чтобы не утопал». Капитан с командой на палубе стояли И о предзнаменовании ничего не знали. Не допускали даже в мыслях своих, Что уготовила злыдня, Магиса, для них? Освятив кочу патриарх на берег сошел, Обернувшись, перекрестился - и пошел К царю. Благословив Витязя на подвиги, Напутствовав:- «Пусть тебя боятся вороги». Едва Витязь на палубу ступил, как капитан Прокричал береговым: «Отдать концы,- А следом,- на вёсла сели молодцы - гребцы,- А теперь навались, чтобы паруса не рвались!» Гребцы крестясь и на вёсла навалились. Ты же кормчий равняйсь на солнца сход Корабль качнулся и стал набирать ход. Царь со свитой долго на пристани стоял Впервые младшего в море синее провожал. Сел в карету Корней, когда задул борей. «Поехали во дворец,- сказал,- да быстрей». Между тем, “Творец” поднял все паруса, Уходил от берега, толи в море, толи в небеса. Лазурное море ласкало, суши зреть не стало, Сквозь угрюмые тучи изредка солнце сияло. Вдруг над палубой женский облик появился И с выси пред взором цесаревича опустился, «Здесь моя стихия,- показывая на море, она Произнесла.- Возьми меня, я красива и одна. Женись - и станешь сим богатством, морским, Править, и всем на дне, и мной вместе с ним». От её наглых слов Витязь сильно разозлился, Отходя назад, в морскую бездну провалился. То была хорошо спланированная ловушка, В неё попал наш герой, как в паутину мушка. И в той же путине потонул девичий облик. На коче средь команды, пронёсся оклик: «Убрать паруса и якорь бросить. Он всплывёт! Глядеть с обеих, бортов, а то совсем темнеет». Как только Витязь коснулся морского дна, К нему приплыла Водяного дочь и не одна. Окружив, начали что-то лепетать и хохотать, Водяница в хрустальный замок стала звать. Приплыла и старшая, та, что на рее сидела, Прогнав всех, на нос утопшего корабля села, Спросила: «Ну что теперь женишься на мне, Или через две минуты умрёшь здесь, на дне». «У меня на земле есть невеста и мы обручены И до гробовой доски будем друг другу верны. Лучше сей корабль выбросить на брег помоги, Только цесаревичу – Витязю - отказать не моги». «Ах, ты ещё дочку морского владыки злишь! Сейчас устрою тебе царев сын, попомнишь!» И, вильнув толстым хвостом, уплыла в замок. Тут Витязя окружили рыбы, сомкнув кружок, Затем принца стал обвивать гигантский угорь, А к ногам сползались рачки, образовав бугор, А дочь Водяного, Нереида не могла понять Две вещи, зачем утопший корабль – поднять? Почему этот земной человек жив до сих пор? Рыбы и моллюски его не одолели, кой позор! Кит и тот ласкается. Она не знала про оберег Который ему невеста надела, дабы его стерег, А он осмотрел и думал: «Как его выпотрошить, Либо корабль с добром к берегу подтащить». Увидев кита, Витязь отпрянул, а затем признал, Китёнка по рваной губе - лежа на берегу, зевал, А в море мать волну гнала, дабы китёнка смыть. Витязь взял за губу дернул к воде, и он стал плыть. Увидев спасителя у корабля, кит позвал мать, И отец кита впрягся, стали кочу к берегу толкать, Уж правый борт увидел свет, тут киты отплыли, Вынырнув плюхнулись и волной выплеснули На брег зыбкий и родной. Осмотрев корабль он Пошел домой, преодолевая моривший его сон. На заре, люди знали о коче, на бреге лежащем. Шли узнать он ли. Царь, узнал гласом шипящим Спросил: «Где же мой цесаревич молодой?» Люди катили бочки с казной залитые смолой. «Я здесь», - услышал голос Витязя Корней, «Иди, обниму тебя, и поедим к матушке твоей. Мы уже два дня в трауре, узнав, что прибрала Тебя старшая дочь Водяного, в мужья звала». Царица, увидев сына, не поверила глазам, Обвив голову цесаревича, дала волю глазам. Казначей через день доложил Царю о казне: «Хватит кошта, рать и флот снарядить - и стране Останется долго и безбедно жить. -Как казну поправить ты обещал отпустить.- С волненьем и грустью Витязь сказал, «Как тут же во дворце глашатай прокричал: Гонец от Витичев и Переяславцев прискакал!» Вестовой, стал на колени, крестясь, вещал: «Печенеги на Русь напали,- затем вскричал, Стариков убивают; а молодежь угоняют! Ваше Величество, народ надо ратовать, А за плохую новость не вели четвертовать». Обернувшись к Витязю, «Иди готов рать,- Сказал Корней,-надо чужеземцев прогнать. На пятый день марш-броском выступишь!» Головы порубишь и кровушку выпустишь. Так водилось на Руси в старину, Отец сына слал защищать страну. Витязь, увидев врага, осадил коня. У большой реки разбили бивак, У цесаревича шатра реял русичей стяг. Ночь почти не спали, наготове были. Побудку в горн вовсе не трубили. Встали рано, умылись, Богу помолились, И на построение заторопились. Блондинистое жнивье, затоптала орда, И Витязь послал своих четыре отряда. Сошлась рать у края целины и нивы Тут же зазвенели, засверкали клинки. Три дня и три ночи сражались, На четвёртый Печенеги сломались, Тогда Витязь приказал коннице гнать Их за рубеж, здоровых в узники не брать. Супостаты, драпали без оглядки, Будто чем-то им смазали пятки. Над ристалищем ещё висел калек стон, Санитары ворогов отправляли в полон, А Русичей свозили в полевой лазарет, А павшим подписывали визы на тот свет. Победоносная рать вернулась домой, Витязя радостно обнимал отец седой. И, присев за стол к обеду, Царь повел тихую беседу: « Знаю, вновь рвёшься в бой, Вот посему и говорю с тобой, Прежде чем дальше воевать Необходимо семью создать. Когда жену приведёшь в дом, Родите мне внука, уж потом. Короную тебя русским царём,- Свадьбой твоей Европе нос утрём!»